Дарси тут же прогнала эта дурацкую мысль, подброшенную внушительным участком ее мозга, отвечавшим за глупые мысли, и, убедившись, что на задней обложке цены и штрих-кода тоже нет, сунула журнал обратно в коробку. Передумав переносить каталоги в дом, она задвинула коробку под верстак и неожиданно нашла решение загадочного отсутствия цены и штрих-кода. Такие журналы продавались в пластиковой упаковке, закрывавшей бесстыдства, и наверняка цена и штрих-код указывались именно на ней. Другого объяснения просто не было, а это означало, что Боб сам купил этот чертов журнал, если, конечно, все-таки не вытащил его из мусорного бака.

Может, он купил его через Интернет. Наверняка есть сайты, которые специализируются на подобной тематике. Не говоря уж про снимки молодых женщин, одетых как двенадцатилетние девочки.

– Все это не важно! – сказала она себе, решительно мотнув головой. Вопрос был закрыт и дальнейшему обсуждению не подлежал. Если она заговорит об этом с мужем, когда тот позвонит или вернется домой, он наверняка смутится и уйдет в глухую оборону. Назовет ее сексуально инфантильной, что было недалеко от истины, и обвинит в раздувании скандала из ничего, а этого ей точно не хотелось. Дарси была настроена «плыть по течению и не барахтаться». Брак похож на вечное строительство дома, когда каждый год появляются новые комнаты. Небольшой коттедж первого года семейной жизни постоянно достраивается и за двадцать семь лет превращается в огромный особняк с запутанными переходами. В нем наверняка появляются трещины, а большинство кладовок затянуто паутиной и заброшено. Там хранятся, кроме всего прочего, неприятные воспоминания из прошлого, которое лучше не ворошить. Но все это – ерунда! Такие воспоминания следует просто выбросить из головы или проявить великодушие.

Эта мысль, подводившая позитивную черту под всеми сомнениями, так понравилась Дарси, что она даже произнесла вслух:

– Это все – ерунда!

И в доказательство собственной решимости она уперлась в коробку обеими руками и с силой задвинула ее до конца.

Что-то глухо стукнуло. Что?

Я не хочу этого знать! – сказала она себе, понимая, что на этот раз мозг выдал умную мысль. Под верстаком было темно, и, вполне возможно, там водились мыши. Пусть гараж у них содержится в полном порядке, но погода сейчас холодная. А испуганная мышь может укусить.

Дарси поднялась, отряхнула подол халата и направилась по переходу в дом. На полпути она услышала звонок телефона.

Она добралась до кухни еще до того, как включился автоответчик, но трубку брать не стала. Если это Боб, пусть лучше оставит сообщение. Она не была готова с ним разговаривать прямо сейчас, опасаясь, что по ее голосу он может заподозрить неладное. Боб решит, что она вышла в магазин или взять фильм в видеопрокате и вернется через час. За час она сумеет отойти после неприятной находки и успокоиться, и они нормально поговорят.

Но звонил не Боб, а Донни:

– Вот черт, жалко, что не застал! Хотел поболтать с вами обоими.

Дарси взяла трубку и, облокотившись на стол, сказала:

– Тогда давай. Я была в гараже и только вернулась.

Донни буквально распирало от новостей. Он жил в Кливленде, штат Огайо, и после двух лет неблагодарного и тяжелого труда на самой низкой должности в крупнейшей рекламной фирме города решил начать с другом собственное дело. Боб всячески отговаривал его, объясняя, что им никто не даст кредит на стартовый капитал, который потребуется, чтобы продержаться первый год.

«Одумайся! – сказал он Донни, когда Дарси передала ему трубку. Это было в начале весны, когда под деревьями и кустами на заднем дворе еще лежал не успевший растаять снег. – Тебе сейчас двадцать четыре года, Донни, и твоему партнеру – столько же. Страховые компании, и те сейчас отказываются заключать договоры вас страховать на случай столкновения, и вы должны покрывать все расходы по ремонту автомобилей самостоятельно. Никакой банк не даст вам кредит в семьдесят тысяч долларов на стартовый капитал, особенно когда в экономике дела обстоят так неважно».

Однако кредит им дали, а теперь у них появилось два крупных заказа, причем оба – в один день. Первый поступил от автосалона, желавшего сделать упор на клиентуру в возрасте тридцати с небольшим лет. А второй – от того самого банка, который предоставил начальный капитал для фирмы «Андерсон и Хейворд». И Дарси, и Донни шумно радовались и проговорили двадцать минут. Во время разговора раздался сигнал входящего звонка.

– Ответишь? – спросил Донни.

– Не сейчас, это звонит отец. Он сейчас в Монпелье, смотрит коллекцию стальных центов. Он еще перезвонит.

– Как он поживает?

Отлично, подумала она. Расширяет кругозор. Но вслух сказала:

– Как суслик: грудь вперед и нос по ветру.

Услышав одну из любимых фраз Боба, Донни засмеялся. Дарси очень нравилось, как он смеется.

– А Петс?

– Позвони сам и узнай, Дональд.

– Я все время собираюсь, но никак не соберусь. Позвоню обязательно! А пока расскажи в двух словах.

– У нее все замечательно. Вся в свадебных хлопотах.

– Можно подумать, свадьба через неделю, а не в июне.

– Донни, если ты не будешь пытаться понять женщин, то никогда не женишься сам.

– А я и не тороплюсь. Мне и сейчас очень даже неплохо.

– Не забывай об осторожности с этим самым «неплохо».

– Я крайне осторожен и очень даже вежлив. Ладно, мам, мне пора бежать. Через полчаса мы встречаемся с Кеном и начнем придумывать стратегию для автосалона.

Она уже собиралась сказать, чтобы он много не пил, но вовремя сдержалась. Хотя ее сын и выглядел как старшеклассник, а она отлично помнила, как в пять лет он, одетый в красную вельветовую куртку, без устали гонял на самокате по бетонным дорожкам парка Джошуа Чемберлена в Паунале, Донни давно уже не был ни тем, ни другим. Он стал не просто самостоятельным молодым мужчиной, а начинающим предпринимателем, и в это она до сих пор никак не могла поверить.

– Хорошо, – сказала Дарси. – Молодец, что позвонил, Донни. Я была рада поговорить.

– Я тоже. Передай отцу привет, когда он позвонит, и скажи, что я его люблю.

– Передам.

– «Грудь вперед и нос по ветру», – повторил Донни со смешком. – Интересно, скольких скаутов он научил этому выражению?

– Всех без исключения. – Дарси открыла холодильник и проверила, нет ли там, случайно, охлажденного шоколадного батончика, который сейчас был бы так кстати. Но его там не оказалось. – Даже подумать страшно.

– Я люблю тебя, мама.

– Я тоже тебя люблю.

Она повесила трубку, снова обретя душевное спокойствие, и какое-то время продолжала стоять, опираясь на стол. Однако вскоре улыбка сползла с ее лица.

Стук.

Когда она задвигала коробку с каталогами под верстак, послышался какой-то стук. Не скрежет, как если бы она задела упавший инструмент, но именно стук! Причем глухой.

Я не хочу этого знать!

К сожалению, это было не так. Этот стук – все равно что неоконченное дело. Да и коробка тоже. Были в ней какие-то еще журналы вроде